Музейные приращения

Гравюрный кабинет, размещенный в основном здании Музея. В центре – заведующая Кабинетом В.М. Невежина. Конец 1930-х

Гравюрный кабинет. Сотрудник Гравюрного кабинета Н.Н. Водо 1948

01

Дом графики

Отдел графики ГМИИ им. А.С. Пушкина или, по-старому, Гравюрный кабинет, один из старейших в музее – основание его коллекций относится к 1862 году – и один из самых больших отделов по числу хранимых памятников. Первоначально графическое собрание входило в состав Отделения изящных искусств Румянцевского музея, располагавшегося в доме Пашкова. В 1924 году, при расформировании музея, вместе с иностранной частью его Картинной галереи и все собрание Гравюрного кабинета было перевезено на Волхонку, в Государственный музей изящных искусств, как он тогда назывался.

Кабинету был отведен зал на первом этаже в центре музея, носивший название «темный запас» (сейчас зал № 7), окна которого выходили во внутренние дворики музея. По сравнению с прежними небольшими помещениями в Румянцевском музее, этот зал на тот момент казался огромным. Он состоял из трех нефов, разделенных колоннами. В центральном нефе прекрасно разместились все шкафы с графикой. Крупногабаритные шкафы установили сразу при входе в отдел, из них была сделана выгородка для технического персонала. Лицом ко входу, на некотором расстоянии от него, был поставлен так называемый «наполеоновский» шкаф с книгами, который сразу же отделил хранилище графики от входной зоны. Правый неф отвели под читальный зал, где перпендикулярно к окнам стояли столы для посетителей. Левый неф предназначался для сотрудников. Здесь в 1929 году была сделана выгородка для реставраторов графики – небольшое помещение с двумя специальными столами, вытяжным шкафом и ёмкостью для чистки бумаги. Около реставрационной мастерской оборудовали кран с водой, для того чтобы посетители могли помыть руки перед тем как взяться за просмотр графических листов. За реставрационной мастерской с помощью шкафов организовали крошечный кабинет для заведующего отделом, далее стояли рабочие столы сотрудников. Читальный зал от хранения отделяли щиты, поставленные между колоннами. Они служили одновременно и повесочными плоскостями для регулярных выставок отдела.

Гравюрный кабинет, размещенный в основном здании Музея. В центре – заведующая Кабинетом В.М. Невежина. Конец 1930-х

Коллекция графики увеличивалась очень быстро, ее рост был несравним с ростом собраний других отделов музея, поэтому в Гравюрном кабинете постоянно шло уплотнение, требовались новые шкафы, которые с трудом втискивались в оставшееся свободным пространство. Пришлось уменьшить количество столов для приема посетителей (вместо шести осталось три). Особенно большие поступления пришлись на послевоенные годы.

В 1949–1953 годах, когда в музее проходила выставка подарков Сталину и практически были закрыты все отделы, а музейные произведения находились в запасниках, Гравюрный кабинет вел интенсивную работу по обработке и оформлению вновь поступивших коллекций из Дрездена, Берлина, Лейпцига и других городов Германии. Для того, чтобы разместить эти поступления, между колоннами центрального нефа и читальным залом были поставлены ящики в несколько рядов, в которых находились коробки с гравюрами и рисунками. Позднее, после передачи произведений графики в Германскую Демократическую Республику, на этих местах оборудовали новые шкафы. Помимо этого, в отдел поступили графическая коллекция из расформированного в 1948 году Государственного музея нового западного искусства и огромная частная коллекция П.Д. Эттингера.

Гравюрный кабинет. Сотрудник Гравюрного кабинета Н.Н. Водо 1948

Напротив служебного входа в музей и выхода посетителей находился (и сейчас стоит) ампирный особняк начала XIX века. Московская молва связывала его с именем композитора А.Н. Верстовского. Легенда эта спасала его от сноса. Здание, все перестроенное внутри, представляло собой плотно заселенную коммуналку. О передаче его в распоряжение ГМИИ музей через Министерство культуры поднимал вопрос еще в 1958 году и получил положительный ответ. Однако дом все еще не был освобожден от жильцов, и дело затягивалось. Требовалось ускорить выполнение данных обещаний, оформить передачу ветшавшего дома на баланс музея и начать восстановительный ремонт.

Дом графики до реставрации. 1959-1962

Дом графики до реставрации. 1962

Сотрудники ГМИИ им. А.С. Пушкина на субботнике возле Дома графики. 1962, сентябрь

К этому подключилась И.А. Антонова, назначенная директором в 1961 году. Способность Ирины Александровны доказывать и убеждать была уникальна.

Немалую помощь в хлопотах молодому директору оказывала
А.А. Демская, в то время секретарь парторганизации ГМИИ и заведующая отделом рукописей музея, в дальнейшем изучавшая историю этого дома. В мае 1961 года дом был, наконец, передан ГМИИ. Надо было не просто отремонтировать помещение, а заново его воссоздать, так как внутри была нарушена вся планировка. Восстановлению помогло и счастливое обстоятельство – внучка
А.В. Бурышкина, последнего владельца особняка, предоставила чертежи – планы и фасады здания 1826 – 1906 годов (позже подарила их ГМИИ). Реставрационные работы продолжались несколько лет. Частично был восстановлен интерьер – колонны из искусственного белого мрамора, деревянные лестницы, росписи стен и плафона в вестибюле, роспись купола в одной из парадных комнат.

Вопрос о дальнейшем использовании особняка был вначале неясен. По одному из планов туда хотели перевести научную библиотеку музея. Однако И.А. Антонова хорошо представляла все особенности хранения и деятельности сотрудников отдела графики, видела быстрый рост коллекции, почти ежедневно заходя в отдел. И одной из первых своих задач поставила перевод отдела графики в другое, более просторное помещение.

По-видимому, ей нравилась идея существования Гравюрного кабинета как самостоятельного «музея графики», подобно музею Альбертина в Вене, Гравюрным кабинетам в Берлине, Дрездене, Мюнхене и других городах Европы.

Дом графики до реставрации. 1959-1962

Дом графики до реставрации. 1962

Сотрудники ГМИИ им. А.С. Пушкина на субботнике возле Дома графики. 1962, сентябрь

Дом Графики после реставрации. 1964, ноябрь

Открытие дома графики. 1966

Интерьер Дома графики. 2011

Дом Графики после реставрации. 1964, ноябрь

Открытие дома графики. 1966

Интерьер Дома графики. 2011

Переезд отдела графики в обновленное здание начался в 1965 году. На плечи старшего научного сотрудника отдела Б.Г. Вороной легла работа по заселению особняка: расположение хранилищ, читального зала и выставочных помещений. Для реставрационной мастерской графики выделили комнату в мезонине. 6 октября 1966 года торжественно отметили новоселье графического фонда музея.

Впервые Гравюрный кабинет получил собственные экспозиционные пространства, в которых можно было регулярно показывать графические коллекции и привозные выставки. Для этого выделили три центральных зала анфилады на втором этаже. Несмотря на их небольшой размер (там можно было экспонировать до 100 листов), залы обладали прекрасными пропорциями, имели замечательное искусственное освещение. Благодаря этому они стали на то время лучшим местом для показа произведений графики в Москве. Выставки проводились здесь с 1966 по 1983 год, и прекратились по настоянию пожарной службы.

Был оборудован и отдельный читальный зал с большими светлыми окнами, со специальными столами для просмотра графики, где сразу могли работать по нескольку человек. Он пользовался огромной популярностью среди искусствоведов, художников, деятелей науки и искусства, работников кино и телевидения. Сюда обращались с самыми разными, часто неожиданными вопросами.

С этого особняка началось формирование будущего «музейского городка», как его называл И.В. Цветаев, вокруг основного здания музея.

Легенда о «Доме Верстовского» в 1970-х годах была развеяна москвоведом А.В. Войновой (Войнова А. Конец легенды // Наука и жизнь. № 8, 1976. С. 85–87), доказавшей с помощью документальных исследований, что Верстовский жил не здесь, а в Староконюшенном переулке, в собственном доме, и дом этот недавно снесен…

Подготовлено по материалам, предоставленным старейшим сотрудником Отдела графики ГМИИ им. А.С. Пушкина, Г.С. Кислых.

Залы Галереи: картины Боннара, Герена, декоративные вазы Дени; на втором плане картины Дени, Редона, Карьера. 2007

02

Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков

«Мы всегда старались делать вещи, которые готовили бы людей к более свободному пониманию культуры и искусства. К самостоятельному мышлению. Как сказал мне когда-то Юрий Любимов: "Мы с вами готовили перестройку"»¹.

Зал Матисса в ГМНЗИ. Середина 1930-х гг.

Наследие Музея нового западного искусства
в ГМИИ им. А.С. Пушкина

Когда под конец своего директорства Ирина Александровна задумала восстановить Музей нового западного искусства (ГМНЗИ) в Москве, воссоединив разрозненные его части из ГМИИ и Эрмитажа, она в качестве важного аргумента приводила оценку, данную в Декрете о национализации коллекции С.И. Щукина (1918), подписанном В.И. Лениным: «Художественная галерея Щукина представляет собой исключительное собрание великих европейских мастеров, по преимуществу французских, конца XIX и начала ХХ века, по своей высокой художественной ценности имеет общегосударственное значение в деле народного просвещения (…)»².

Декрет СНК о национализации художественной галереи С. И. Щукина.
Источник: Электронная библиотека исторических документов

Однако в марте 1948 года в Постановлении Совета Министров СССР о ликвидации ГМНЗИ его характеристика была иной. Подчеркивалось, что он «содержит в своих коллекциях преимущественно безыдейные, антинародные, формалистические произведения западноевропейского буржуазного искусства, лишенные какого бы то ни было прогрессивного воспитательного значения для советских зрителей. (…) Показ коллекций музея широким народным массам политически вреден и способствует распространению в советском искусстве чуждых буржуазных, формалистических взглядов»³.
Речь шла о картинах импрессионистов и постимпрессионистов, таких, как Клод Моне, Огюст Ренуар, Поль Сезанн, Винсент Ван Гог, Поль Гоген и, конечно, Пабло Пикассо и Анри Матисс – о тех самых картинах, что собирали два выдающихся московских коллекционера – С.И. Щукин и И.А. Морозов. О Декрете тогда предпочли не вспоминать.

Постановление СМ СССР №672 от 6 марта 1948 года
"О ликвидации Государственного музея нового западного искусства"

Получить клеймо формалиста означало в те годы стать отверженным. Будь то художник, композитор или режиссер, и он сам, и его творчество вычеркивались из публичной сферы, а тут впервые это коснулось целого музея. Коллекции ГМНЗИ были перевезены в ГМИИ им. А.С. Пушкина и здесь разделены на две части, из которых одна отправилась в Эрмитаж, а другая, в составе которой среди прочего было одиннадцать картин Пикассо, пятнадцать картин Матисса, по четырнадцать картин Гогена и Сезанна, пять картин Ван Гога, семь картин Дерена, а также двенадцать скульптур Майоля и три – Бурделя, – осталась в ГМИИ. Но переданы они в эти музеи были не для экспонирования и хранились в запасниках.

Зал Матисса в ГМНЗИ. Середина 1930-х гг.

Декрет СНК о национализации художественной галереи С. И. Щукина.
Источник: Электронная библиотека исторических документов

Постановление СМ СССР №672 от 6 марта 1948 года
"О ликвидации Государственного музея нового западного искусства"

Зал постимпрессионистов. Скульптура Майоля, картины Матисса, Дерена,
Вламинка, панно Боннара, декоративная ваза Дерена. 1968

Отзыв И. Канокина в книге отзывов, 1954г.

Зал постимпрессионистов. Скульптура Майоля, картины Матисса, Дерена,
Вламинка, панно Боннара, декоративная ваза Дерена. 1968

Со смертью И.В. Сталина в марте 1953 года, проходившая в ГМИИ выставка подарков к его 70-летию, которая занимала многие залы музея, была свернута.

25 декабря этого же года музей открыл обновленную экспозицию своих фондов, в том числе и залы Картинной галереи. После долгих обсуждений на Ученом совете решили, что вопросу «об открытии экспозиции французских мастеров второй половины XIX века (импрессионистов и др.) должно быть уделено особенное внимание. Но надо показать их так, чтобы не создавалось впечатления что мы пересматриваем наше отношение к ним»⁴. В экспозицию включили «работы прогрессивных западноевропейских художников (в том числе и некоторые наиболее реалистические картины импрессионистов)⁵» – Ренуара, Сислея, Моне, Дега.

Однако зрители, пришедшие в музей, помнили довоенные залы ГМНЗИ и, не найдя многих любимых произведений, писали в книге отзывов:

«2.I.1954 г.

Удивляет, что из современной западной живописи столько шедевров находится под спудом, а вместе с тем второстепенные менее интересные вещи вывешены. Создается впечатление определенное, что дело здесь [не] в недостатке помещения, а в нежелании познакомить публику с последними достижениями в западном искусстве. А интерес к этому разделу чрезвычайный и недаром в этом отделе больше всего публики и споры доходят чуть ли не до рукоприкладства. В спорах, в столкновениях разных мнений и рождается истина. Не понятно, в чем дело, создается впечатление, как будто боятся показать зрителю лишние вещи. Об этом говорит кругом публика. Каждый ведь сам может подумать и оценить увиденное, и убедиться в том, что плохо, если это плохо, и что хорошо, если хорошо.

Педагог А. Звенева»⁶.

«Почему нет ни одной вещи Сезанна из Музея Новой западной живописи? Представляется, что можно без всякого ущерба потеснить графику в последнем зале, но дать посетителю представление о творчестве Сезанна, Матисса, Пикассо («Девушка на шаре», и хотя бы одну из поздних его вещей), а также поставить прекрасную вещь Родена «Весна».

И. Канокин, научный работник. Ленинград
10 апр[еля] 1954»⁷

Зрители сами разобрались с увиденным – ни одного отрицательного отзыва по этой части экспозиции не оставлено.

Отзыв И. Канокина в книге отзывов, 1954г.

Были и противоположные мнения, и как раз среди профессионалов. По воспоминаниям Ирины Александровны, еще и двумя десятилетиями позже некий «высокопоставленный» художник убеждал ее исключить из экспозиции картины Сезанна, считая их нужными только художникам, но не широкой публике.

Ирина Александровна Музей нового западного искусства знала не понаслышке. Перед войной их, будущих искусствоведов, студентов первого курса МИФЛИ, водил туда на занятия их преподаватель, знаменитый искусствовед М.В. Алпатов. Став сотрудником отдела Западноевропейского искусства, она видела знакомые картины в хранилище и было ясно, что так или иначе их необходимо вводить в экспозицию.
Но тогда это зависело не от нее.

М.В. Алпатов и Г.В. Жидков со студентами МГУ. 1944-1945
Ирина Антонова в верхнем ряду в центре

Вхождение произведений художников-«формалистов» в культурный обиход нередко происходило благодаря выставкам – они способствовали либерализации общественного мнения и расширяли кругозор блюстителей официальной идеологии. Так, в ноябре 1955 года музей принимал большую выставку «Французского искусства XV – XX веков из музеев СССР». Экспозиция заняла 16 залов, три из которых отвели живописи второй половины XIX – начала XX века.
К отбору подошли не столь дозировано – чувствовалось наступление хрущёвской «оттепели». Представили по девять картин Гогена и Сезанна, четырнадцать работ Моне, включая «Руанские соборы» и полотна из серии «Лондонские туманы», одиннадцать картин Матисса, в том числе «Красные рыбки», восемь картин Пикассо – «Девочка на шаре», произведения «голубого» и «розового» периодов, но осторожно не дали ни одной его кубистической работы, выставили скульптуры Родена, Майоля и Бурделя. Выставка была популярна – за три месяца ее посетило 214 тысяч человек.

После ее окончания, в феврале 1956 года, открыли новую экспозицию Картинной галереи музея. Французское искусство второй половины XIX – начала ХХ века, как и на выставке, заняло два больших зала на первом этаже, но и в них невозможно было показать многие прекрасные произведения этого раздела. Такое положение сохранялось вплоть до 1974 года.

Выставка французского искусства XV-XX веков из музеев СССР. 1955-1956

Зал постимпрессионистов. Картины Матисса, Марке, Гогена, Сезанна 1957

Выставка французского искусства XV-XX веков из музеев СССР. 1955-1956

Зал постимпрессионистов. Картины Матисса, Марке, Гогена, Сезанна 1957

Олимпийский зал во время капитального ремонта. Втор. пол. 1960-х – нач. 1970-х

Дискуссия в газете «Московский художник» о новой экспозиции в ГМИИ им. А.С.Пушкина. 1975

Переворот 1974 года

Здание музея, наскоро отремонтированное в 1944 – 1945 годах после разрушений военных лет, к началу 1960-х годов требовало уже капитального ремонта. В то время большинство залов второго этажа занимала экспозиция слепков – первоначальная коллекция учебного университетского музея. Протекание стеклянной кровли привело к постепенному закрытию этих залов. В таком состоянии музей в качестве директора приняла И.А. Антонова.

Военные разрушения. 1944
Фото Н.И. Свищева-Паолы

Драматические страницы спасения здания от разрушения мы оставляем в стороне, но, когда ремонт подходил к концу, перед Ириной Александровной встал вопрос о будущей экспозиции – восстанавливать ли ее в прежнем виде или все же воспользоваться удобным поводом и попытаться увеличить насколько возможно пространство Картинной галереи.
Сама она вспоминала об этом так:

«Слепки занимали много места, а картинная галерея была представлена недостаточно. Мы затеяли перемены: пришлось потеснить слепки. На дыбы встала Академия художеств, на меня посыпались статьи, наговоры: Антонова ходит по музею и палкой крушит слепки, неспроста Антонова желает показать советским людям картины из закрытого партией за вредность Музея западного искусства!»⁸.

Проект перестройки экспозиции, предложенный Антоновой, встретил сопротивление в среде московских скульпторов и художников. Противниками оказались и профессор МГУ, член-корр. Академии наук СССР и член Ученого совета ГМИИ В.Н. Лазарев, в прошлом – один из учителей Ирины Александровны, и дочь основателя музея, А.И. Цветаева. Они поддерживали расширение Картинной галереи, но считали, как и многие, что надо строить для нее отдельное здание, а не уплотнять экспозицию слепков. И музей ходатайствовал об этом неоднократно, но дело с места не двигалось. Нелегко было Ирине Александровне идти против мнения уважаемых людей.
С разъяснением своей позиции музей выступил на страницах газеты «Московский художник», где в основном и шла острая дискуссия. В 1972 году проект рассматривали на совещании в отделе по культуре ЦК КПСС под председательством В.Ф. Шауро. Ирина Александровна рассказывала, что от итога этой встречи зависело ее пребывание в ГМИИ: она решила, что, если не сумеет убедить в своей правоте, подаст заявление об уходе (оно лежало у нее в сумочке), поскольку работать так дальше было не интересно. Однако что-то изменилось в жизни, она неожиданно для себя встретила понимание, и ей разрешили попробовать…

Олимпийский зал во время капитального ремонта. Втор. пол. 1960-х – нач. 1970-х

Дискуссия в газете «Московский художник» о новой экспозиции в ГМИИ им. А.С.Пушкина. 1975

В 1974 году исполнялось 50 лет Картинной галерее ГМИИ и к этой дате подготовили обновленную экспозицию – из запасников извлекли многие произведения разных эпох и школ.
В том же году в мире отмечалось 100-летие первой выставки французских художников-импрессионистов и в ГМИИ развернули выставку работ этих художников из собраний самого ГМИИ и Эрмитажа при участии Национальной галереи в Праге. Новая экспозиция и выставка открывались в один день, 24 декабря, и это был большой музейный праздник. После окончания выставки экспонаты ГМИИ перешли в постоянную экспозицию. По новой дислокации импрессионистам и постимпрессионистам, Матиссу и Пикассо отвели три зала на втором этаже, в том числе самый большой, не считая Белого зала. Появился зал символистов и художников группы «Наби». Включили многое из того, что ранее не выставлялось, в том числе и то, что было собрано ГМНЗИ в 1920 – 1930-х годах. Больше показали скульптуры.

На открытии выставки «Живопись импрессионистов» и новой экспозиции ГМИИ:
Е.Б. Георгиевская, главный хранитель ГМИИ, в центре – И.А. Антонова, М.А. Бессонова, хранитель коллекций новой европейской живописи ГМИИ. 24 декабря 1974г.

Расчет оказался верным – у входа выстроились очереди.
Закономерно, что после такого революционного преобразования музей стал активнее комплектоваться произведениями современного искусства, и не в последнюю очередь за счет даров.

На открытии выставки «Живопись импрессионистов» и новой экспозиции ГМИИ:
Е.Б. Георгиевская, главный хранитель ГМИИ, в центре – И.А. Антонова, М.А. Бессонова, хранитель коллекций новой европейской живописи ГМИИ. 24 декабря 1974г.

Сюита Майоля «Два времени года», картины Ван Гога, Сезанна, Гогена.
Экспозиция научного сотрудника ГМИИ А.Н. Баранова. 1979

Сюита Майоля «Два времени года», картины Ван Гога, Сезанна, Гогена. Экспозиция научного сотрудника ГМИИ А.Н. Баранова. 1979

Открытие Галереи искусства стран Европы и Америки XIX – XX веков: Тонино Гуэрра, Олег Янковский, И.А. Антонова. Август 2006г.

На открытии Галереи. Костюмированные сцены на лужайке возле здания. Август 2006г.

Открытие Галереи искусства стран Европы и Америки XIX – XX веков: Тонино Гуэрра, Олег Янковский, И.А. Антонова. Август 2006г.

Коллекции росли, для их размещения нужны были новые пространства, а ресурсы «цветаевско-клейновского» здания были практически исчерпаны. И.А. Антоновой удалось в конце концов решить эту проблему: 9 апреля 1988 года вышло Постановление Совета Министров СССР № 439 об укреплении материально-технической базы ГМИИ им. А.С. Пушкина и о передаче ему прилежащего квартала с находящимися там постройками для перспективного развития. Теперь уже с полным правом стало возможным говорить о формировании «Музейного городка». Первой начали реконструкцию трехэтажного дома рядом с музеем, где на рубеже веков размещались меблированные комнаты «Княжий двор».

На открытии Галереи. Костюмированные сцены на лужайке возле здания. Август 2006г.

Летом 2006 года в нем было размещено увеличившееся собрание живописи, скульптуры, графики и прикладного искусства Европы и Америки XIX – XX веков – одна из самых известных и самых многострадальных по своей судьбе частей коллекции ГМИИ им. А.С. Пушкина. Открытие новой экспозиции стало для музея и его директора торжеством осуществившейся мечты.

Подготовлено М.Б. Аксененко, зав. сектором Фонд И.А. Антоновой отдела рукописей ГМИИ им. А.С. Пушкина.

03

Отдел личных коллекций

Раздел в разработке

Дворик Мусейона в День защиты детей. 2009

04

Мусейон

«Нет и не будет задачи важнее, чем работа с детьми, с молодежью. Мы со своим музеем, со всеми нашими познаниями станем в один далеко не прекрасный день никому не нужны, если сейчас не создадим поколение, способное прикоснуться к искусству, понять его, ощутить его необходимость»⁹.

В музее работа с детьми и молодежью велась с момента его открытия, но каких-то особых условий для детских занятий не было создано. Первым шагом, который сделала Ирина Александровна в этом направлении, став директором, было выделение специального помещения для работы с детской аудиторией. Взамен крошечной каморки, некогда располагавшейся в конце музейного гардероба, ребята получили 30-метровую комнату! Новая школьная комната занимала часть помещения, где при И.В. Цветаеве планировалась директорская квартира, а позже находились экспозиционные залы. Постепенно работа с детской аудиторией расширялась, рождались новые формы, и снова не хватало ни пространства, ни оборудования для успешной работы.

В школьной комнате. Занятие ведет Н.Н. Кофман. 1979

«Музей нетерпеливо ждет возможности расширить и углубить свою работу со зрителем. Особое внимание будет уделено детям. Главная задача – развитие в них творческой инициативы, пробуждение визуальной культуры, возможно более быстрый переход от ознакомления с искусством к подлинно эстетическому воспитанию. Необходимы специальные помещения для занятий живописью, рисунком, лепкой, всякого рода кружковой работы. Мы давно мечтаем о музее детского творчества и, может быть, еще больше о детском музее, где специальный подбор экспонатов и дополнительный дидактический материал предоставят возможность проводить работу, невозможную в залах «большого» музея. Уже много лет при музее существует своеобразный «исторический» театр…Немаловажное значение для улучшения условий восприятия должны иметь специально созданные зоны отдыха, открытая для всех желающих библиотека по искусству…»¹⁰

Здание Центра эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон» до реставрации. 1980-е

Выставка детских работ «Охота на львов». 2009

Благодаря многолетним стараниям Ирины Александровны музей в 1988 году получил от правительства Москвы старинное здание Городской усадьбы Глебовых-Пономаревых, расположенное рядом с Главным зданием музея. Он является памятником архитектуры конца 18 – нач. 19 вв., прекрасным примером московского ампира.
В 1913-1914 годах к деревянному зданию было пристроено новое каменное в стиле неоклассицизма. К сожалению, использование этих зданий в конце 1980-х было невозможно. Состояние памятника потребовало серьезной реставрации.

Реконструированный и специально оборудованный дом площадью в 2000 квадратных метров с удобными классами, в том числе, для работы арт-терапевта, мастерскими, компьютерным классом, лекторием открылся в 2006 году. В Центре эстетического воспитания детей и юношества «Мусейон» теперь ежегодно занимается более 3000 детей разного возраста.

По материалам Н.Н. Ковалдиной, заведующей сектором внешкольного и школьного эстетического воспитания ГМИИ им. А.С. Пушкина.